Задерживали пострадавших вкладчиков p2p-платформ (peer-to-peer кредитование, где участники дают друг другу займы без посредничества банка), которые шли на митинг к офису КРБСД. Большинство протестующих были задержаны за несколько дней до планируемой акции, некоторых иногородних обманутых вкладчиков полиция снимала прямо с поезда по пути в Пекин. Тех немногих, кто все-таки смог добраться до района Сичэн, вязали на подходе к офису КРБСД.
Очевидно, что полиция знала о готовящейся акции протеста, более того, знала поименно всех участников, которых, по оценкам организаторов, должно было быть около десяти тысяч человек. Подвели протестующих, скорее всего, новые технологии. Акция в Пекине организовывалась через мессенджер WeChat. По-видимому, полиция отслеживала переписку пользователей в мессенджере. Задержанных вскоре отпустили, напомнив о незаконности проведения несанкционированных акций. Им посоветовали отстаивать свои права «законными методами».
Через несколько дней после несостоявшегося митинга Канцелярия руководящей группы по специальному управлению рисками в сфере интернет-финансов разработалапакет из десяти мер, направленных на урегулирование кризиса p2p-платформ. Эти меры, в частности, предписывают местным властям открыть «окна коммуникации» с пострадавшими вкладчиками, запретить создание новых p2p-платформ и усилить проверку и контроль за уже действующими платформами, определить рамки ответственности компаний и их акционеров в соответствии с законом о банкротстве, разработать процедуру банкротства для компаний.
Также меры призывают бороться законными методами с неплательщиками по своим обязательствам, в том числе включать их в черные списки в рамках системы социального кредита (единой системы оценки благонадежности физических юридических лиц, которая заработает в полную силу по всей стране к 2020 году).
Впрочем, как пишет Мартин Чорземпа из Института мировой экономики Петерсона, нового в этих мерах мало. Они скорее призваны заставить местные правительства выполнять разработанное ранее центральными властями законодательство в сфере p2p. Чорземпа отмечает, что у КРБСД всего три штатных сотрудника, которые отвечают за разработку регулирования тысяч платформ. Поэтому, конечно, центр за всем уследить не может, и значительная часть контролирующих функций ложится на местные власти.
Причины кризиса
Платформы p2p были придуманы не в Китае, но именно здесь этот рынок завоевал наибольшую популярность. С 2007 по 2015 год он рос почти на 234% в год. В 2015 году число p2p-платформ переваливало за 3500. С тех пор их количество стало сокращаться (хоть и не было такого обвала, как этим летом). Но даже сейчас в Китае около 1500 p2p-платформ. Для сравнения: в Великобритании (родине p2p) всего сто подобных платформ, в США – около трехсот.
Власти КНР поначалу никак не препятствовали развитию этого рынка и даже, напротив, поддерживали его. Госсовет в июне 2015 года опубликовал «Руководящие мнения по активному стимулированию концепции Интернет+» (国务院关于积极推进«互联网+»行动的指导意见), где, в частности, дается четкое указание «активно развивать глубину и широту инноваций в сфере финансовых услуг в интернете, а также нормативно развивать интернет-кредитование и операции по предоставлению потребительских кредитов в интернете».
Дело в том, что традиционные банковские продукты в массе своей недоступны заемщикам. Банки с охотой выдают кредиты (пусть часто и на сомнительные с точки зрения экономики проекты) государственным корпорациям, потому что понимают, что в случае чего за них ответит государство. А вот малый и средний бизнес часто остается не у дел. Тем более это касается потребительского кредитования.
Кредитная история в Китае есть лишь у 320 млн человек – около 20% населения. Поэтому для среднестатистического китайца получить кредит в китайском банке – практически невозможная задача.
В традиционной банковской системе плохо обстоят дела и для вкладчиков. Ставки по депозитам китайских банков не превышают 2%. При этом индекс потребительских цен колеблется от 2% до 3%. Получается, что, вкладывая деньги в банк, население кредитует банки по отрицательной процентной ставке.
Кредитование p2p, с одной стороны, давало новые инвестиционные возможности для людей. С другой стороны, позволяло получить финансирование тем, кто не мог кредитоваться в банках. Это было на руку властям хотя бы потому, что, с одной стороны, рост кредитной массы стимулировал деловую активность и потребление, чего так не хватало для трансформации модели экономического роста, о которой говорят уже много лет. С другой – это снимало нагрузку и какие-либо риски с китайской банковской системы.
В начале 2016 года прошла первая волна дефолтов p2p-платформ. Самый одиозный случай – платформа Ezubao, которая оказалась обычной финансовой пирамидой. Компания увела $7,3 млрд у 900 тысяч инвесторов. С этого момента финансовые власти Китая стали более пристально рассматривать рынок p2p. И выяснилось, что в Китае он совсем не похож на классический рынок p2p в других странах.
По идее p2p-компания – это лишь посредник в схеме «заемщик – кредитор». Ее роль сводится к тому, чтобы за определенную плату свести друг с другом тех, кто хочет дать деньги в долг, с теми, кто их хочет получить. Компания может помочь инвесторам проанализировать кредитные риски и просчитать оптимальную ставку процента. Однако решение об инвестировании принимает сам кредитор. Никаких решений, гарантий доходности и возврата средств и других рисков платформа на себя не берет.
Но в Китае p2p-платформы стали играть роль квазибанковских структур. Они аккумулировали средства инвесторов и гарантировали им фиксированную (причем очень высокую) доходность. Затем компании просто вкладывали средства инвесторов в те отрасли, для которых недоступно банковское кредитование. Так, значительный объем p2p-инвестиций шел на проекты в сфере недвижимости. Мартин Чорземпа даже указывает, что некоторые p2p-платформы были тесно связаны с местными правительствами, которые с их помощью финансировали государственные проекты.
Но для того чтобы гарантировать доходность, выдавать кредиты на длительный срок, привлекая при этом краткосрочные депозиты и не допуская разрыва ликвидности, компания должна формировать обязательные резервы и вообще попадать под довольно жесткое банковское регулирование. Платформы p2p не являются банками, поэтому любые подобные действия крайне рискованны и имеют признаки финансовой пирамиды. Стало понятно, что отрасль нужно как-то регулировать.
Меры регулирования
В августе 2016 года КРБСД опубликовала правила (网络借贷信息中介机构业务活动管理暂行办法), по которым физические лица не могут занимать более 200 тысяч юаней (около $30 тысяч) на одной p2p-платформе, а общая сумма долга по всем платформам не должна превышать 1 млн юаней (для юридических лиц эти пороговые значения выше в пять раз).
Кроме того, р2р-платформам запретили аккумулировать капитал и заниматься предоставлением финансовых услуг – например, управлением активами. Каждая p2p-компания должна вести свою деятельность исключительно через депозитарный банк, причем для каждой p2p-платформы – только один. Это значит, что все средства, полученные p2p-платформой от кредиторов, должны сначала поступить в банк и только после этого направляться заемщикам.
В апреле этого года Канцелярия руководящей группы по специальному управлению рисками в сфере интернет-финансов выпустила новый документ: «Уведомления об усилении интенсивности нормализации операций по управлению активами через интернет и налаживанию работы по контролю» («关于加大通过互联网开展资产管理业务整治力度及开展验收工作的通知»). В них, в частности, говорится, что действующие p2p-платформы должны до 30 июня получить лицензию на ведение деятельности (позднее дедлайн перенесли на лето 2019 года). Для этого компании должны соответствовать вышеперечисленным правилам КРБСД.
Кроме того, p2p-платформы должны перестать формировать какие-либо резервы из фондов инвесторов, должны быть исключительно посредниками в отношениях между кредиторами и заемщиками и установить потолок на суммарную стоимость кредита 36% годовых (потолок суммарной стоимости кредита установил в 2015 году Верховный суд КНР).
Несвоевременный обвал
Западные СМИ пишут, что нынешний обвал на китайском рынке p2p-кредитования вызван как раз жесткими мерами со стороны регуляторов. С одной стороны, определенная логика в таких суждениях есть. Квазибанковский бизнес p2p по управлению активами потенциально мог принести гораздо больший доход, чем просто комиссионные за посреднические услуги. К тому же привлечение еще одного финансового посредника в лице депозитарного банка увеличивает транзакционные издержки, что также влияет на рентабельность p2p-бизнеса. Многие p2p-компании указывали на нечеткость требований и процедур для получения лицензий. Поэтому, как отмечает ряд СМИ, p2p-компаниям просто стало невыгодно работать, и они свернули свою деятельность.
Но дело в том, что первые правила КРБСД, как было сказано, опубликованы в конце 2016 года. Крайний срок исполнения этих правил, как и требований к лицензированию компаний, опубликованных Руководящей группой, не раз переносился. На данный момент переходный период продлен до июня 2019 года. Возникает вопрос: почему обвал на p2p-рынке произошел именно сейчас? По логике это должно было произойти или сразу, когда первые правила были опубликованы, или к истечению срока исполнения новых требований. А получилось так, что p2p-сектор рос вплоть до начала июня – за 12 месяцев, включая май, объем непогашенных займов вырос на 43%. А потом произошел резкий обвал.
Паника p2p-инвесторов началась в городе Ханчжоу. Именно там в апреле этого года власти ввели систему лотереи для покупки нового коммерческого жилья. Делалось это для того, чтобы сдуть пузырь на рынке недвижимости. Теми же соображениями руководствовались в свое время власти Пекина, когда вводили лотерею на получение регистрационных знаков на автомобили.
Но если в Пекине эксперимент удался и число новых машин на дорогах перестало расти гигантскими темпами, с недвижимостью в Ханчжоу получилось иначе. Во-первых, таким образом был искусственно разогрет спрос на вторичное жилье, на которое лотерея не распространялась. Во-вторых, для участия в лотерее нужно вносить аванс, который в случае розыгрыша особенно привлекательных лотов доходит до миллиона юаней. Таким образом, людям срочно потребовались деньги, и они стали забирать свои инвестиции из p2p-платформ.
Если бы p2p-платформы работали как положено, просто связывая между собой кредиторов и заемщиков, то такой сценарий был бы невозможен: до истечения срока погашения задолженности кредитор не может требовать полный возврат средств. Но китайские p2p-платформы работали как квазибанки. Во многих была возможность досрочно вывести средства с потерей процентов.
Другой вопрос, что когда бегство инвесторов стало массовым, компании столкнулись с разрывом ликвидности и стали банкротиться. Первой закрылась крупнейшая p2p-платформа в Ханчжоу Shanlin Finance, не вернув $9 млрд инвесторам. Затем, уже в июне, обанкротились еще две старейшие p2p-платформы Ханчжоу – Tang Xiaoseng и Lian Bi finance.
Напряжения добавил глава КРБСД Го Шуцин (郭树清). Выступая на форуме Луцзяцзуй (陆家嘴论坛) 15 июня, он сказал, что инвесторы должны понимать связь высокой доходности с высоким уровнем риска. И предупредил, что если обещана доходность хотя бы 10%, то нужно быть готовым потерять все свои деньги. При этом большинство p2p-платформ как раз предлагали доходность от 10% и выше. Та же Tang Xiaoseng, например, обещала вкладчикам 12% годовых.
Видимо, тогда инвесторы отчетливо поняли, что государство никаких гарантий сохранности их вложений не дает. Поэтому после слов главы КРБСД даже те, кто не собирался в ближайшее время покупать недвижимость, бросились забирать нажитые непосильным трудом деньги. А были и те, кто, позарившись на высокую доходность p2p, вкладывался с большим кредитным плечом.
Люди набирали займов в микрофинансовых организациях, даже по кредитным картам, и вкладывались в p2p, рассчитывая заработать на спреде. Естественно, они запаниковали. Так и начались массовые банкротства p2p-компаний. И очень быстро эта волна захлестнула остальные регионы Китая. Еще больше осложнял ситуацию спад на фондовом рынке, куда многие p2p-платформы вкладывали деньги инвесторов.
30 лет перехода
Можно ли сказать, что китайский регулятор сам спровоцировал кризис, которого власти страны как раз пытались не допустить? Вряд ли. Волна банкротств началась еще до заявления Го Шуцина по гораздо более фундаментальным причинам, он лишь невольно ускорил неизбежное приближение коллапса. Регуляторы, наоборот, хотели как лучше: с одной стороны, разработать необходимое законодательство, а с другой – дать бизнесу время для перехода, чтобы избежать жесткой посадки.
Единственное, в чем просчитались власти, это в необходимости активного просвещения населения. Иначе как объяснить, что среди протестующих, которых задержали на подходе к офису КРБСД в Пекине, было много тех, кто вложил в единственную p2p-платформу все свои сбережения. Например, 47-летняя вдова, вложившая $550 тысяч, доставшиеся ей после смерти мужа. Теперь она осталась без сбережений, ей нечем оплачивать ребенку учебу. Или 28-летний работник отеля, потерявший в p2p-платформе $66 тысяч, которые были предназначены для покупки жилья к свадьбе.
Теперь, понимая серьезность ситуации, власти пытаются разрешить кризис. На помощь призвали четыре государственные корпорации по управлению активами (AMCs), также известные как банки плохих долгов. Они в свое время были созданы, чтобы спасти финансовую систему страны, переходившей от плана к рынку.
Правда, как эти компании, набившие руку в реструктуризации задолженности и реализации залогов по кредитам, будут решать проблему p2p, непонятно. Ведь здесь никаких залогов и обеспечений не предусмотрено. Пекинское Управление по финансовой работе (北京市金融工作局) решилопредупреждать проблемы заранее и обязало все p2p-компании, работающие в местной юрисдикции, составить отчет о своей деятельности. Компании среди прочего должны будут сообщить о количестве активных пользователей, объем десяти крупнейших непогашенных займов и их отношение к общему объему займов, объем просроченных кредитов и так далее.
Эти меры подпитывают в китайском обществе патернализм, который как раз и вышел боком в случае с p2p-рынком. Государство, опасаясь социальных волнений, опять берет на себя и значительный контроль, и часть ответственности, которая по идее должна лежать на кредиторах и заемщиках. Похоже, что практика вмешательства государства в случае любого негативного события в сфере финансов привела к тому, что тридцатилетний переход Китая от плана к рынку пока еще так и не завершен. В сознании населения не укладывается, что доходность в пять раз выше, чем по депозитам, не может предлагаться просто так, и что, разумеется, государство не может давать гарантии по таким вложениям.
На самом деле даже полный крах p2p-рынка не был бы фатальным для финансовой системы страны: общий объемнепогашенных займов p2p не превышает 1% от суммарного объема непогашенных банковских кредитов. Однако патерналистский общественный договор обязывает власти вмешаться и не допустить жесткой посадки.
Но проблема в том, что меры регулирования не могут быть эффективными, если в сознании населения не будет четкого понимания разницы между сбережением и инвестированием. Ведь помимо p2p есть и различные продукты по управлению активами, в том числе в банках, и инвестиционные продукты в страховых компаниях. При этом среднестатистический китаец считает, что это такие же безопасные вложения, как в банковские депозиты, просто под более высокие проценты.
Таким образом, спасая p2p-сектор, государство хоть и избегает небольших социальных волнений, но берет при этом на себя неограниченную ответственность. Люди будут по-прежнему ждать, что за любые их инвестиционные решения ответит государство. Но что делать в случае серьезного экономического кризиса? Как сдерживать десятки, если не сотни миллионов людей, которые пострадают в этом случае и будут ждать помощи от государства? Подобные шаги могут оказаться для Китая бомбой замедленного действия, которая рискует взорваться при наступлении серьезных финансовых проблем, например из-за последствий торговой войны с США.
Леонид Ковачич
